Физиология травмы: реакция «Замри» и Капсула травмыPRO 

Ответная реакция на стресс

Представьте себе, что вы встретили тигра на воле. В один прекрасный день вы мирно гуляли по джунглям, были заняты собой, и вдруг из-за угла выпрыгивает тигр. Он начинает мотать хвостом, смотрит вам прямо в глаза и тихо рычит. То, что случится дальше с вашим телом – реакция «бей или беги» – это результат миллионов лет эволюции, и практически не зависит от вашего сознательного контроля. Давайте посмотрим, что же случается.

Ошеломляющее количество сенсорной информации, пробегающее перед вашими глазами, в ушах, носу и коже, в одно и то же время, направляется в миндалевидное тело – часть вашего мозга, которая определяет, что считать угрозой, а что нет. Миндалевидное тело – это охранник: она активирует реакцию «бей или беги», когда встречается с угрозой.

Когда большой, яростный, голодный тигр смотрит на вас оценивающим взглядом можно сказать наверняка, что ваше миндалевидное тело повернет выключатель, что означает активацию симпатической части вашей вегетативной нервной системы (ВНС). Основная задача ВНС – это поддержание баланса в вашем теле (гомеостаза), постоянно изменяя положения от возбуждения до расслабления – представьте красивую синусоиду (Скаэр, 2012).

Симпатическая часть вашей ВНС отвечает за возбуждение, и держит вас в бдительном состоянии, мобилизуя ресурсы и энергию, необходимые для того, чтобы справиться со сложной ситуацией. Необязательно это будет встреча с тигром. Необязательно даже пережить реальное событие. Просто мысли о прошлых проблемах или переживание о воображаемых сложностях будущего могут усилить нашу симпатическую реакцию на стресс.

Находясь лицом к лицу с настоящим тигром, тем не менее, ваше тело тут же отреагирует. Адреналин и кортизол побегут по крови к вашим мышцам, особенно в руках и ногах, для последующих действий. Увеличится давление, а также уровень сахара в крови. Зрачки расширятся, интенсивность дыхания усилиться, восприятие боли уменьшится, и ваше рациональное мышление, по сути, отключится.

Теперь вы находитесь в состоянии «бей или беги». Эта внезапная концентрация на одной точке, энергичная и освобожденная от болевых ощущений – состояние «кайфа», на которое подсаживаются многие отчаянные спортсмены. Вот это жизнь! Если бы только не тигр, который вот-вот вас разорвет на кусочки… (Наука Сегодня, дата не указана).

Подобное состояние возбуждения не должно быть длительным.  Кортизол и адреналин оказывают разрушающее влияние; вся кровь, бегущая к рукам и ногам, пришла откуда-то; «откуда-то» – это из желудочно-кишечной, репродуктивной и иммунной системы, а также лобных долей вашего мозга. Затягивание пореза на пальце уже не так приоритетно, если вам вот-вот оторвут всю ногу. И переваривание завтрака вполне может подождать в ситуации, когда вы через минуту станете обедом для тигра. И, конечно же, не нужно тратить время на размышления о смысле жизни в случае, если ваша жизнь вообще закончится, если вы не прямо сейчас не залезете на вон, то дерево!

Реакция на стресс развивалась в процессе эволюции как краткосрочная стратегия выживания. Длительно продолжающееся воздействие стресса, реального или воображаемого, станет, скорее всего, причиной появления многих болезней (Левин, 1997).

Реакция «Замри»

Тигр вот-вот вцепится в вас, никакого оружия нет и «бить» тоже не получится – и все ваши телесные ресурсы мобилизуются на реакцию «беги». Но что, если у вас не получается убежать? Вы выбрали не тот путь, и попали в тупик, откуда не спастись. Реакция «Бей или беги» не сработала – тигр приближается. Вы сейчас погибнете, и сделать с этим ничего не сможете.

В этот момент случается нечто весьма интересное. Включается парасимпатическая часть вашей ВНС. Все ресурсы, настроенные на режим «бей или беги», решительно перенаправляются на другой путь (Левин, 1997). Обычно парасимпатическая часть обеспечивает расслабление, как инструмент для уравновешивания стресса. Но перед лицом неминуемой смерти (настоящей или воображаемой) находиться в расслабленном состоянии уже не означает валяться на пляже на песочке. Это означает включение реакции «Замри». Вспомните об олене, замершим в свете фар, или об опоссуме, притворившимся мертвым.

Опоссум не притворяется, на самом деле. Он не выбирает момент, когда ему упасть. Реакция «Замри» – это непроизвольное состояние, которое случается внезапно. Очень печально, когда люди, часто реагирующие на стресс «замиранием», считаются слабыми или трусливыми, как будто они сознательно принимают решение не бороться в ответ или сбежать. Стыд от такого мнения – совершенно несправедливое, дополнительное бремя. Реакция «Замри» – это внезапное, быстрое расслабление, резкое падение пульса и давления, расслабление мышц мочевого пузыря и кишок. Ваши зрачки расширятся; у вас может потечь слюна (Наука Сегодня, дата не указана).

Психологически, это состояние шока, усиленное повышенным объемом эндорфинов в крови.  Пока тигр подходит к вам, вы будто отделяетесь от тела (диссоциация). Оцепенение, оторванность от реальности. Эти состояния, на самом деле помогут вам: когда тигр начнет разрывать вас, вы этого даже не почувствуете (Шпигель, 1997).

Разница между стрессом и травмой

Давайте представим, что тигр не атакует вас. Может быть, сегодня он уже съел несколько человек, и слишком сыт, чтобы напрягаться. Может быть, ваша внезапная реакция «замри» и, как следствие, остановка каких-либо движений подвигла его потерять к вам интерес и удалиться. Ура! Вы спасены!

Давайте посмотрим, что же произойдет сейчас. Через какое-то время ваше состояние нормализуется. Если бы вы были диким животным, то начали бы дрожать и трястись. Ваше тело повторяло бы те физические движения, которые наблюдались у вас при реакции «беги». Это состояние называется «разрядка замирания» (Левин, 1997).

Т.к. встреча с тигром может иметь значение для выживания в будущем, ваш мозг запишет все, что случилось, в так называемую «процедуральную память». Этот тип памяти сохраняется все полученные уроки в настоящем. Подумайте о езде на велосипеде. Как только вы научились этому, то уже не забудете. Даже если пройдет 20 лет, с тех пор как вы садились на него последний раз; вы все равно вскочите на него и поедете (Скаэр, 2012).

Когда дикое животное трясется в время разрядки замирания, его процедуральная память очищается путем завершения восприятия физических действий, борьбы или бега. Эта очистка подает сигнал мозгу, что все закончилось, и расстройство может трансформироваться в повышенную устойчивость.

Учитывая то, что вы – рационально мыслящий человек, то сомнительно, что у вас получится отделаться от мысли про атаку тигра и самостоятельно разрядить реакцию замирания. Это значит, что, скорее всего, вся эта ситуация отложится в вашей процедуральной памяти в состоянии, будто она еще продолжается!

В этом и заключается разница между заурядным стрессом и эмоциональной травмой. Оба состояния очень серьезны. Длительный стресс весьма разрушительно действует на тело, и связан с многими заболеваниями – это настоящая проблема. Но если удалить реальные источники стресса – счет оплачен, проба биопсии отрицательна, ужасного коллегу перевели в другой отдел, вы наконец-то хорошо поспали ночью – вы, наконец-то сможете расслабиться, ваша ВНС вернется к гомеостазу, здоровье и благополучие восстановятся (Шервуд, 2008).

Когда при реакции «Замри» случившееся ошеломляющее событие сохраняется в процедуральной памяти, источник стресса застревает внутри. Даже если первоначальный стрессовый фактор прошел, воспоминание или какая-то часть его могут стать «спусковым крючком» реакций «бей, беги или замри». Вы можете сказать ветерану Вьетнамской войны: «Эй, война уже закончилась, забудь о ней!», но это не избавит его от состояния ПТСР (Процедуральная память, дата не указана).

Капсула травмы

Сохранение процедурального воспоминания случается всякий раз, как запускается реакция «Замри», потому что случившееся событие воспринимается нами как особо важное для выживания – будто мы фотографируем всю внешнюю информацию, воспринимаемую нашими органами чувств, и всю внутреннюю информацию, заложенную в нас.

На внешнем снимке нашей встречи с тигром могут быть засняты особый цвет его шерсти и глаз, глубокий звук его рычания или фоновые звуки джунглей. Ваш мозг может запечатлеть запах тигра или цветка рядом с вам, или особую комбинацию тепла и влажности вашей кожи. Разнообразное количество подсознательных ощущений запишется как часть инстинктивной стратегии выживания. Т.к. вы действительно выжили, все эти факторы отразятся как сигналы, предупреждающие ваше миндалевидное тело об опасности.

Внутренняя фотография будет отражать ваше эмоциональное состояние (непередаваемый ужас) вместе с сопутствующими ощущениями ваших внутренних органов и мышц. Также она будет включать в себя – самое важное – все мысли и убеждения, которыми только можно логически объяснить происходящее.

Такие внутренние и внешние фотоснимки также хранятся в нашей процедуральной памяти, но находятся в некой «капсуле», онемевшем слое – диссоциации реакции «Замри». Общепризнанный специалист по травмам и нейробиолог, доктор Роберт Скаэр, называет подобное состояние «капсулой травмы» или «капсулой диссоциации». Работа капсулы заключается в том, чтобы помочь нам продолжать жизнь и выжить путем защиты нас интенсивности случившегося события, а также выступая неким барьером для нашего сознательного (Скаэр, 2007).

Капсула травмы работает настолько хорошо, что мы можем никогда до конца не осознать интенсивность события на сознательном уровне. К несчастью, наше бессознательное – лимбическая система мозга – воспринимает событие как случающееся в настоящем. Мы продолжаем переживать его заново.  Итак, если говорить о нашем примере, за пределами нашего сознания, в пределах тонких стенок капсулы диссоциации, за нами все еще гонится тот тигр.

Нарушение капсулы 

Через некоторое время вся эта ситуация с тигром, кажется, блекнет; возможно, она станет веселой историей, которую вы будете рассказывать в кругу друзей. Но капсула травмы и чувства, которые она в себе заключает, остаются такими же сильными. Этим можно объяснить то, как некоторые люди помнят очень немногие вещи из своего детства, а то и вообще ничего. Диссоциация (отделение) от ранних травм может закупорить и другие воспоминания, даже нейтральные или счастливые.

Со временем стенки капсулы становятся тоньше. Может быть, это зависит от общего снижения живучести с возрастом, а может быть от того, что появляются новые источники стресса, но диссоциативная защита начинает падать. Сигналы из окружающей среды, которые перекликаются с содержимым капсулы, начинают провоцировать реакцию миндалевидного тела (Скаэр, 2007).

Может быть, вы краем глаза заметите на ком-то свитер с оранжевыми и черными полосками. Или услышите низкое рычание мотоцикла. А может быть, цветочный аромат чьих-то духов напомнит вам о цветке, мимо которого вы пробежали в джунглях. Подобные сигналы, даже если они не отмечаются сознательно, могут служить причинами, пробуждающими незавершенное воспоминание, активирующее изначальные эмоциональные переживания и возбуждение реакции «бей или беги». Внезапно вы чувствуете сильное биение сердца, тревогу, вы потеете, и сами не знаете почему.

Провокация

Старое выражение «время лечит» может не подходить к случаю эмоциональной травмы. Новые намеки из окружающей среды, вызванные путем процесса «провокации», могут прикрепиться к воспоминанию, даже если изначально они не имели к нему никакого отношения. Таким образом, это уже не определенный цветок, а сначала это просто тропический цветок, а затем уже и просто цветок (Скаэр, 2012).

Эффект «снежного кома» делает этот мир все более и более опасным, и может быть связан с некоторыми, особо тяжелыми симптомами ПТСР. Большее количество сигналов из окружающей среды получает возможность нарушить капсулу, вызывая сверхнастороженность и уклонение. Теперь ваша жизнь заполнена тиграми, и как только поступают сигналы, вдруг оказывается, что вы опять бежите в тех джунглях, спасаясь.

Сложности в лечении эмоциональной травмы

Наши пациенты приходят к нам, как к практикующим ТЭС, с различными проблемами и вопросами. Иногда они четко знают о случившихся в их прошлом травмирующих событиях, и хотят разрешить их. Это всегда помогает нашей работе, и дает быстрые результаты. К сожалению, так случается нечасто. Жизненные проблемы и нарушенные схемы не всегда осознанно воспринимаются людьми. А смотря, как работает капсула, человек может даже и не вспомнить первоначальное событие! Даже когда человек знает о событии, диссоциация может понизить его значение в восприятии человека. Для успешного лечения очень важно дойти до сути проблемы пациента; но кто же знает, какое воспоминание из всех имеющихся окажется травмирующим?

«Девятый вал»: события, которые провоцируют реакцию «Замри»

Слово «травма» ассоциируется у нас с определенными ситуациями, например, изнасилованием, насильственным нападением, стихийными бедствиями, ужасными ДТП, войнами, похищением людей, терроризмом и насилием над детьми. У всех этих ошеломляющих событий есть сходные свойства – непосредственная угроза жизни, безопасности и/или личности. Также для них характерно состояние беспомощности жертвы.

Комбинация этих факторов – угроза выживанию или личности вместе с чувством беспомощности или бессилия – это именно то, что провоцирует реакцию «замри», и является основанием для появления эмоциональной травмы.

Важную роль играют два дополнительных фактора, которые часто сопровождают травму. Первый фактор – это неожиданность события – удивление, шок, внезапность. Второй фактор – это чувство изолированности, одиночества; нет радом никого, кто бы мог помочь.

Подведем итог: четыре состояния, провоцирующих реакцию «Замри», согласно Роберту Скаэру, – это:

• v Угроза безопасности или личности;

  v Чувство бессилия;

  v Неожиданность случившегося;

  v Чувство одиночества.

Эти факторы могут подсказать нам, какие именно события провоцируют реакцию «Замри». Обычно их можно расслышать в выражениях, используемых пациентами при рассказе о событии.

Травма с маленькой буквы «т»

Двухлетняя Сара хотела прислониться к маме, сидящей на кушетке, но у Мамы не было настроения. Поэтому, когда Сара забралась на кушетку и прислонилась к ней, Мама отвернулась от нее. Это был первый раз, когда Мама отвергла Сару.

Было ли это травмой? Очевидно, ничего в этой сцене не угрожало жизни ребенка. Наблюдатель со стороны, скорее всего, даже бы и не заметил случившегося. А вот для маленького ребенка, практически полностью зависимого от матери, это было ужасно; внезапная и неожиданная угроза ее личности, как маминой любимой малышки.

Чувствовала ли она себя бессильной? Конечно же. Она никак не могла с этим справиться. Ребенок старшего возраста спросил бы у мамы: «Что-то не так?». Но Саре было два года, она практически не умела говорить. И наконец, было ли у нее чувство одиночества? Опять-таки, да. Рядом не было никого, кто мог бы ее утешить.

Дети наиболее склонны к переживанию реакции «Замри». Им не хватает ресурсов и умений справиться с подобными переживаниями, а их личность только формируется, и особенно уязвима. Детские травмы часто формируются еще до развития речи, поэтому их сложнее обнаружить; но сделать это очень важно.

Убеждения «в капсуле»

Могло ли такое маленькое событие в Сариной жизни иметь значение? Да. Именно этот инцидент положил начало жизненной схеме неудачных отношений. А наружу оно всплыло во время сеанса по поводу ее третьего развода, и ужасного чувства, что ее бросили.

Вспомните «фотографию», которая сделана в момент реакции «Замри». Ключевой компонент капсулы травмы – это восприятие: это все убеждения, какие-бы они ни были, сформировавшиеся в тот момент о человеке или о жизни, для того, чтобы справиться с событием.

Для маленькой Сары такое убеждение заключалось в следующем: «Меня не за что любить».  Это убеждение инкапсулировалось параллельно ее эмоциональным страданиям, и определенным визуальным и аудио сигналам. Со временем, сталкиваясь с провокациями, количество сигналов, скорее всего, выросло, и усилило чувство, что ее не любят и отвергают. Через этот фильтр стали восприниматься (или не восприниматься) новые события. Наши убеждения очень часто влияют на наше поведение, и становятся самовнушенными предсказаниями. Сарино чувство непривлекательности усилилось с годами, и она привлекала к себе многих парней и несколько мужей, которые соответствовали ее ожиданиям.  Любой потенциальный жених, выражавший искренние чувства к ней, не привлекал ее внимания, или вообще рассматривался как сумасшедший.

Мозг собаки: почему только слов недостаточно

Для большинства практикующих специалистов ТЭС наиболее приоритетный инструмент для борьбы с эмоционально насыщенным, определенным, травмирующим событием – это техники «Расскажи историю» или «Посмотри кино» (см. Главу 20). Это техники создают безопасное «хранилище» для открытия капсулы травмы и аккуратной разрядки ее содержимого понемногу, останавливаясь на таппинг любого подъема эмоциональной интенсивности по мере рассказа истории.

Хотя, например, техника Расскажи историю, основывается на разговорах, должно быть очевидно, что одних слов недостаточно для разрядки воспоминания. Ваш пациент мог рассказать эту историю сотни раз – друзьям, семье и в традиционной терапевтической беседе. Таппинг играет решающую роль; но почему?

Миндалевидное тело, охранник реакции «бей, беги или замри» находится в лимбической системе мозга. Этот «мозг млекопитающих» развился за миллионы лет до того, как появились новые участки, отвечающие за разговорный язык. Эта часть мозга просто не реагирует на слова (Скаэр, 2012)!

Лимбическую систему иногда называют «мозгом собаки». Если у вас была когда-нибудь собака, представьте ее в доме, около входной двери, ожесточенно рычащую только потому, что кто-то идет по дорожке к дому. Может быть, вы захотите объяснить собаке, что это всего лишь тетка Марта, она на самом деле прекрасный человек, и нет никаких поводов к волнению, и т.д. И какой эффект будет иметь это рациональное объяснение? Скорее всего, никакого. А что произойдет, если вы наклонитесь и потреплете собаку за загривок, и скажете что-нибудь, типа «Хорошая собака, все хорошо». Мягкий тон вашего голоса вместе с успокаивающим поглаживанием по голове сразу успокоит собаку. Вы уже, наверное, рисуете себе эту картинку – язык свисает, хвост виляет.

Практически тоже самое мы делаем на сеансах ТЭС. Мы поглаживаем «мозг собаки». Наш таппинг говорит миндалевидному телу: «Все хорошо, опасности нет, можно расслабиться».

Язык и присутствие

Функция нашего языка в ТЭС в первую очередь заключается в том, чтобы вызвать и подчеркнуть основные провокационные сигналы, чтобы затем таппингом подавить реакцию миндалевидного тела. Мы практически достаем наружу все составляющие капсулы травмы, кусочек за кусочком, разряжая связанные с ними эмоции.

Именно поэтому терапевтические беседы, в основной своей массе, неэффективны для лечения любой настоящей травмы. Не имеет значение, насколько проницателен терапевт, или как сильно развита его интуиция – слова не регистрируются в миндалевидном теле.

Но есть некоторые аспекты терапевтической беседы, которые все-таки регистрируются в мозгу млекопитающего. Обнадеживающие визуальные сигналы мимики психотерапевта и язык тела влияют на правую орбитофронтальную кору, один из центров головного мозга, который отвечает за регулирование миндалевидного тела. Спокойный и успокаивающий тон или голос терапевта регистрируется в мозгу пациента, и даже немного помогает; но подобные аспекты, в общем, недостаточны для действительной разрядки процедуральной памяти на много лет вперед. 

Сводка

Эмоциональная травма случается, когда неожиданная угроза нашему выживанию или нашей личности встречается с чувством одиночества и бессилия. Наша вегетативная нервная система, провоцируемая миндалевидным телом, изменяет свое состояние от симпатической реакции «бей или беги» до парасимпатической реакции «замри» (состояние шоки и диссоциации). Во время реакции «замри» наш мозг фотографирует внутреннее и внешнее состояние, или инкапсулирует их в процедуральную паять. Наше сознательное восприятие защищено диссоциативностью от события; но в тоже время событие хранится в нашем бессознательном как несущее ценный навык выживания.

Сигналы окружающей среды, напоминающие содержимое «капсулы травмы», могут заново спровоцировать записанное эмоциональное расстройство, активируя реакции «бей, беги или замри». Это может произойти на подсознательном уровне; человек может не распознать истинную причину расстройства.

С течение времени к процессу «провокации» могут добавиться новые факторы и ощущения. Так как это все происходит в лимбической (млекопитающей) части мозга, которая развилась раньше, чем части, отвечающие за разговорный язык, сами по себе слова не могут полностью разрядить травмирующую процедуральную память. Именно поэтому мы и используем таппинг.

Роб Нельсон (Rob Nelson) – магистр, сертифицированный практикующий специалист, инструктор ТЭС и Техники переписывания негативных эпизодов из жизни. Находясь в Санта Розе, штат Калифорния, Роб проводит обучение в пределах страны и за рубежом онлайн.